Действительно, никаких эндогенных причин кризиса плановой системы ни на концептуальном, ни на ценностном уровне не выявлено. Все проблемы плановой системы свалены в кучу и концептуально не квалифицированы. Такие признаки плановой системы, как бюрократическая собственность (в смысле: власть принять решение, не оговоренное контрактом) и дефицит ресурсов не есть проявление кризисных и даже проблемных процессов. Это сущностные для системы признаки. Она так живет и этим движется. Такие же проявления, как экстенсивное развитие, отсутствие обратной связи, консервирование отсталой техники и технологии, невосприимчивость к научно-техниче­скому прогрессу (НТП), закрепощение работников государством, деформация мотивационного механизма – не системные проблемы, а вполне разрешимые в рамках плановой системы. Это всего лишь проблемы недомыслия проектировщиков системы управления в условиях завершения индустриализации. Они полностью разрешимы такими чисто бюрократическими инструментами, как усложнение системы управления, делегирование полномочий, введение новых критериев оценки деятельности, т. е. методическими средствами в рамках плановой системы, но никак не заменой плановой концепции какой-либо другой. Иерархическая координация тем и превосходит все другие, что позволяет легко применять любые критерии. Многочисленные примеры восточноазиатских реализаций этой модели с совершенно разными критериями очевидны.

В рамках модели неопределенности типов управления нет никаких оснований утверждать, что кривая неопределенности для иерархической координации не может быть все более и более пологой за счет введения дополнительных инструментов управления. Существовали иерархические общества в аграрную эпоху, в период индустриализации, будут существовать и после завершения индустриализации. Современная Япония с уже десятилетним почти нулевым экономическим ростом – тому яркий и неопровержимый пример.