Третья проблема институционализма в нем даже не
осознается. Более того, исследователи этого направления
считают его одним из своих важнейших преимуществ. Оно
заключается в том, что в институционализме «отсутствуют
представления об идеальных экономических системах, а
существующие институты сопоставляются по своей
действительности не с идеалом, а друг с другом»
[227, с. 9]. Причины этого по сути недомыслия могут быть
двух видов.
С
одной стороны, это связано с кругом вопросов,
находящихся в поле зрения институционалистов. В основном
это прикладные вопросы институциональной политики: права
собственности, контракты, трансакционные издержки,
общественный выбор, бюрократия, преступления и
наказания, коррупция, теневая и неформальная экономика
[41, с. 34–36]. На фундаментальные вопросы претендуют
только разработки в области экономической истории.
Очевидно, такой набор предопределен прикладными
заказами, которые не требуют переосмысления
неоклассической парадигмы.
С
другой стороны, отмечается, что «надконституционные
правила относятся к числу наименее изученных как в
теоретическом, так и в эмпирическом отношении.
Фактически относительно них имеются только отдельные
умозрительные конструкции и разрозненные фактические
наблюдения… не позволяющие осуществить строгую
логическую реконструкцию данного слоя институциональной
среды» [93, с. 43–44].
Этот теоретический пробел позволил применять эклектичную
методологию в области предмета исследований
институционализма. Так, например, одна из лучших работ
по политической экономии коммунизма – труд Яноша Корнаи
(János Kornai) «Социалистическая система: Политическая
экономия коммунизма» в качестве метода использовал некий
«позитивный анализ» [111, с. 38–40]. Если апологеты
социализма, критикуя капиталистическую систему,
сравнивали реальную экономику западных стран с
марксистской концепцией явно в пользу последней, то Я.
Корнаи повторил ту же самую ошибку с точностью наоборот:
сравнил реальную экономику коммунистических стран с
концепцией рыночной экономики. Отгадайте с трех раз, с
каким результатом. Недостойным научно, но
пропагандистски великолепным. Видимо, таков был заказ.
