Различение институтов как правил принятия решений, а
организаций – как центров принятия решений, предложенное
Дугласом Нортом (Douglass Cecil North) [161], вообще
снимает с этих категорий системный признак, низводя их
на уровень элемента какой-то (видимо, неопределенной)
системы. Называть же теорию по одному из элементов
предмета исследования, согласитесь, несколько странно.
Как минимум, это указывает на категориальную
неосредствленность теории, как максимум – на служебный
характер самого исследовательского направления.
Вторая проблема
институционализма – это объяснение возникновения
институтов. Попытка разрешить ее предпринята в неявных
описаниях институтов, в первую очередь в
теоретико-игровых. Объясняя возникновение институтов как
результат предыдущей игры, исследователи столкнулись с
«дурной бесконечностью» [228, с. 29–30], в психологии
эту ситуацию именуют еще «рефлексивной свечей». Общая
методология сняла эту проблему, введя жесткую иерархию
средств (критериев) мышления, в рамках которой не может
быть никакой рефлексии второго, третьего и т. п.
уровней, т. е. не может быть игры по разработке правил
игры, разрабатывающей правила игры. Хотя в
методологических кругах говорят, что эксперименты были,
но оказались несовместимы с человеческой жизнью…
Иерархия средств такова:
· высший
уровень критериев – ценности, т. е. абстрактные
представления о потребностях универсумального
(всеобщего) характера и путях их удовлетворения;
· категориально-понятийный
уровень критериев – язык, который проектируется в
соответствии с этими абстрактными представлениями о
потребностях;
· концептуальные
основания – абстрактное представление о ситуации,
сформулированное в рамках соответствующего языка (в
самом широком спектре абстрагирования: от онтологий до
методик);
